Оливер Твист

Диккенс Чарльз

— Представь, что онъ вздумалъ бы донести… выдать всхъ насъ… сначала подыскавъ для этого подходящихъ людей, а затмъ сойдясь съ ними на улиц, чтобы описать наши примты, перечислить имъ вс признаки, по которымъ они могли бы насъ узнать, и указать имъ наше убжище, гд насъ легче всего захватить? Представь, что онъ сдлалъ бы все это и при томъ предалъ бы наше дло, въ которомъ мы вс такъ или иначе принимаемъ участіе, — изъ за своей причуды? Не потому, чтобы его поймали въ ловушку, одурачили, перехитрили на слдствіи, посадили на хлбъ и воду, но такъ себ, для своей причуды для утоленія прихоти? Представь, что онъ вздумалъ бы украдкою

уходить ночью къ людямъ, которые намъ враги, и наушничать имъ? Слышишь? — закричалъ еврей, въ глазахъ котораго вспыхнула ярость. — Представь, что онъ сдлалъ бы все это, что тогда?

— Что тогда? — отвтилъ Сайксъ, произнося страшное ругательство. — Если бы только онъ до моего прихода былъ оставленъ живымъ, я раздробилъ бы ему черепъ своимъ кованымъ каблукомъ на столько частей, сколько волосъ у него на голов.

— А если бы я это сдлалъ? — визгливымъ воемъ вскричалъ Феджинъ. — Я, который знаетъ такъ много и столько народу могъ бы вздернуть на вислицу, кром себя?

— Не знаю, — отвтилъ Сайксъ, стискивая зубы и поблвъ при одной мысли объ этомъ. — Я въ тюрьм сдлалъ бы что нибудь такое, за что меня заковали бы въ цпи. И если бы меня допрашивали на слдствіи одновременно съ тобою, я набросился бы на тебя въ присутствіи суда и размозжилъ бы теб голову цпями при всемъ народ. У меня нашлось бы столько силы, — пробормоталъ разбойникъ, потрясая тяжелымъ кулакомъ, — что я раздавилъ бы теб голову, какъ будто черезъ нее перехала нагруженная телга.

— Ты сдлалъ бы это?

— Неужели нтъ! — сказалъ громила. — Попробуй.

— А если бы это былъ Чарли, или Доджеръ или Бетсъ, или…

— Мн все равно, кто! — нетерпливо перебилъ Сайксъ. — Кто бы это ни былъ, я поступилъ бы съ ними одинаково.

Феджинъ взглянулъ въ упоръ на разбойника и, знакомъ попросивъ его соблюдать молчаніе, склонился надъ разостланной на полу постелью и началъ, расталкивая, будить спавшаго. Сайксъ пригнулся впередъ на своемъ стул и смотрлъ, положивъ руки на колни; онъ словно старался догадаться, къ чему приведутъ вс эти вопросы и приготовленія.

— Больтеръ, Больтеръ! — сказалъ Феджинъ, взглядывая на Сайкса съ выраженіемъ сатанинскаго предвкушенія и говоря съ разстановкой и удареніемъ на словахъ. — Онъ усталъ, бдняга, усталъ, такъ долго слдя за ней — слдя за ней, Вилль.

— Что это значитъ? — спросилъ тотъ, отпрянувъ назадъ.

Феджинъ не отвтилъ, но, снова нагнувшись надъ спящим, поднялъ его, заставивъ его принять сидячую позу. Посл многократнаго повторенія его вымышленнаго имени, Ноэ протеръ глаза и, широко звнувъ, сонно осмотрлся вокругъ.

— Разскажите мн про это опять, еще разъ, чтобы онъ могъ послушать, — произнесъ еврей, указывая на Сайкса.

— Про что сказать вамъ? — спросилъ заспанный Ноэ, сердито вздергиваясь.

— Да вотъ насчетъ — Нанси, — сказалъ Феджинъ, схватывая Сайкса за руку, чтобы тотъ не бросился къ выходу, не дослушавъ всего. — Мы шли по ея слдамъ?

— Да.

— До Лондонскаго моста?

— Да.

— И тамъ она повстрчалась съ двумя людьми?

— Да, такъ.

— Это были джентльменъ и леди, къ которой она по собственному почину ходила раньше, и они велли ей выдать всхъ своихъ сотоварищей, а перваго Монкса — что она и исполнила — и описать наружность — что она и исполнила — и указать имъ, въ какомъ дом мы встрчаемся и сходимся — что она и исполнила — и обозначить мсто, откуда удобне

всего подстерегать насъ — что она и исполнила — и сообщить время, когда наши тамъ бываютъ — что она и исполнила? Она исполнила все это? Каждое слово она говорила по доброй вол, безъ принужденія, безъ ропота… Такъ вдь?.. Такъ?

— Именно, — отвтилъ Ноэ, почесывая голову. — Все точь въ точь такъ и было.

— А что говорили они насчетъ прошлаго воскресенья?

— Насчетъ прошлаго воскресенья? — повторилъ Мое задумчиво. — Ага!.. Да вдь я разсказывалъ вамъ это уже раньше.

— Еще разъ! Повторите еще разъ! — вскричалъ Феджинъ, крпче стискивая руку Сайкса и потрясая свободной рукой въ воздух, между тмъ какъ на губахъ у него показалась пна.

— Они, спросили у нея, — сказалъ Ноэ, который, по мр того какъ отряхалъ свою сонливость, началъ, повидимому, проникаться смутнымъ сознаніемъ, кто такой Сайксь:- спросили, почему она не пришла, какъ общала, въ прошлое воскресенье. Она отвтила, не могла.

— Почему?.. Почему?.. Скажи ему это!

— Потому что ее насильно удержалъ дома Билль, человкъ, о которомъ она говорила имъ раньше, — отвтилъ Ноэ.

— А еще что про него? — вскричалъ Феджинъ. — Что еще про того человка, о которомъ она говорила раньше? Скажи ему все, скажи ему!

— Да то, что ей нелегко уйти изъ дому, если онъ не знаетъ, куда она идетъ, — сказалъ Ноэ. — Поэтому въ первый разъ, когда она пошла къ леди, она — ха-ха-ха! — я чуть не расхохотался, когда она сказала это, — она дала ему выпить опія.

— Ахъ сатана! — вскричалъ Сайксъ, бшено освобождаясь отъ еврея. — Пусти!

Отшвырнувъ оъ себя старика, онъ кинулся изъ комнаты и, охваченный свирпой яростью, помчался вверхъ по лстниц.

— Билль! Билль! — закричалъ Феджинъ, торопливо побжавъ за нимъ:- одно слово! Только одно слово!

Ему не удалосъ бы сказать свое слово, еслибы передъ разбойникомъ не оказалась запертой дверь, которую онъ съ проклятіями безплодно пытался выломать, когда еврей, задыхаясь, догналъ его.

— Выпусти меня! — сказалъ Сайксъ. — Не говори со мной? Это опасно для тебя! выпусти меня, слышишь!

— Позволь мн сказать одно слово, — отвтилъ Феджинъ, положивъ руку на замокъ. — Ты не будешь…

— Ну?

— Ты не будешь… слишкомъ жестокъ, Билль?

Уже свтало и они могли достаточно ясно разглядть свои лица. Они обмнялись быстрымъ взглядомъ; у обоихъ въ глазахъ сверкалъ огонь, который легко было понять.

— Я говорю въ томъ смысл, - сказалъ Феджинъ, очевидно, сознавшій въ этотъ моментъ безполезность притворства, — что жестокость можетъ на насъ навлечь опасность. Побольше хитрости, Билль, и не будь слишкомъ опрометчивъ.

Сайксъ не отвтилъ ничего, но, толкнувъ дверь, которую между тмъ Феджинъ отперъ ключомъ, выбжалъ на пустынную улицу.

Ни разу не остановившись и не задумавшись, не взглянувъ по сторонамъ, не посмотрвъ ни разу ни на небо, ни себ подъ ноги, но глядя прямо передъ собою съ свирпой ршимостью и такъ крпко стиснувъ зубы, что напряженныя скулы, казалось, готовы были прорваться сквозь кожу, разбойникъ стремился дальше, очертя голову, и не пробормоталъ ни слова, не ослабилъ ни одного мускула, пока не достигъ своей двери. Онъ тихо отворилъ ее своимъ ключюмъ, безшумно поднялся по лстниц и, войдя къ себ въ комнату, заперъ дверь на два поворота ключа и придвинулъ къ ней тяжелый столъ. Посл этого онъ откинулъ занавску кровати.