Сумерки Эдинбурга

Лоуренс Кэрол

— «…Жалобный скулеж малодушной нерешительности», — закончил фразу Крауфорд. — Я знаю эту цитату.

— Значит, вам известно, что это Роберт Бёрнс.

— Пижонов никто не любит, Гамильтон.

— Но вы же сказали…

— Господь милосердный! — Крауфорд тяжело откинулся на спинку кресла, а его взгляд был исполнен такой тоски, что Иэн невольно опустил глаза. Главный инспектор повернулся в кресле, глядя на осаждающие город батальоны дождя. — Идите домой, — наконец сказал он. — Возвращайтесь в свою пустую

квартиру к своему холодному ужину.

— Она не совсем пустая, сэр.

— У вас есть женщина?

— Нет, сэр.

— Животное? Собака или кошка?

— Не совсем.

— Так кто же?

— Мышь.

— Мышь?.. У вас?.. Впрочем я, пожалуй, не удивлен. Ну тогда идите домой к своей мыши, Гамильтон.

— Спасибо за виски, сэр. — Иэн козырнул, что Крауфорд видел в его исполнении впервые.

— В следующий раз постарайтесь не проглатывать его в один присест. — Крауфорду показалось, что уголки губ молодого инспектора дрогнули в улыбке.

— Да, сэр.

Он развернулся на пятках и пошел через пустой участок к выходу, гулко стуча каблуками. Крауфорд еще некоторое время сидел в кресле, глядя в окно, а потом неловко поднялся и натянул пальто. Сняв с вешалки свою зеленую твидовую шляпу, он нахлобучил ее на лысеющую макушку. Шляпа была подарком жены — отнюдь не маленькой и совсем не толстой, благослови ее Господь. Длинные руки Мойры были сухими и прохладными, и сейчас Крауфорду очень не хватало их прикосновения ко лбу. Но даже руки жены, подумалось Крауфорду, когда он выходил из участка, кивнув дежурному сержанту, не в силах успокоить ураган, бушующий внутри, — как и все дожди, что только могут низвергнуть небеса, не в силах смыть вонь греха с улиц Эдинбурга.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Вернувшись домой, Иэн обнаружил, что квартира ярко освещена. Когда он снимал пальто, из гостиной раздался голос брата:

— А ты поздно.

Дональд сидел перед камином, закинув ноги на решетку и с книгой на коленях. На нем был багровый халат Иэна, слегка разошедшийся на животе Дональда в силу известной разницы в габаритах братьев.

— Да заглянул в участок, а главный инспектор Крауфорд налил скотча, — сказал Иэн.

— Хорошего? — осведомился брат.

— Сам он, похоже, был уверен, что отличного.

— Везет, пить можешь. Да, пока не забыл — тут какой-то бродяжка весьма сомнительного вида забегал, велел тебе кое-что передать.

— О! — Усталость Иэна сняло как рукой. — Что именно?

— Сказал, что пытался забрать что-то у квартирной хозяйки Стивена Вайчерли, но она настояла на том, что передаст тебе это лично.

— Она не сказала ему, что именно?

— Боюсь, что нет.

— Черт! Вполне возможно, что это упрямство стоило ей жизни.

— Откуда у тебя вообще такие знакомые?

— Это мой халат, — сказал Иэн, проигнорировав

вопрос брата.

— Когда увидел, как он мне идет, то решил, что ты его вообще мне отдать захочешь.

— Он принадлежал дяде Альфреду. Лиллиан отдала.

— Ей точно не понравилось бы, что ты жадничаешь, — объявил Дональд, запахивая халат на своем большом теле.

— Разреши напомнить, что сейчас ты сидишь перед моим камином и читаешь мою книгу…

— Любопытная, кстати, книжонка, — сказал Дональд и прочитал с обложки: — «Гийом де ла Робер. „Разум преступника изнутри“». Где ты ее раздобыл?

— Один странный тип дал, в библиотеке познакомились.

— Так ты теперь по библиотекам друзей ищешь? Звучит печально.

— Надо было кое-что выяснить, а он библиограф.

— Ну тогда он не зря жалованье получает. От этой книги мне почти криминологом стать захотелось. Да не волнуйся ты, — воскликнул Дональд на выразительный взгляд брата, — у меня и так с возвращением в медицинский дел по горло.

— Ты по-прежнему можешь вспомнить все, что когда-либо читал?

Дональд разгладил пальцами воротник халата, и Иэн заметил, что руки его дрожат:

— Я ж почему еще бутылку забросить решил — память стала подводить. А ты как — до сих пор все вспомнить можешь, что приходилось услышать?

— Хотел бы я научиться кое-что из этого забывать.

— Дар и проклятье разом. — Дональд потянулся. — Кстати, можно у тебя пока пожить? Негоже ведь второй спальне пустовать.

Иэн глянул на брата, изо всех сил старавшегося казаться беспечным острословом. Он чувствовал гигантское внутреннее напряжение Дональда.

— Да. Но халат останется здесь.

— Ну если настаиваешь, — пожал плечами Дональд с притворной беспечностью, но Иэн отлично понимал, что все это он делает в отчаянном стремлении сохранить хрупкое внутреннее равновесие. Лиллиан была права — Дональд оказался слабее младшего брата и непрестанно мучился от силы терзавших его переживаний.

— Поесть найдется что-нибудь?

— Буженина холодная и жареная картошка в леднике, — ответил Дональд. — Как раз подумал, что ты можешь вернуться голодным.

— Если и дальше станешь помогать, живи сколько хочешь, — сказал Иэн, выходя на кухню. При виде открывшейся там картины он замер в дверях как вкопанный.

На столешнице непринужденно, как у себя дома, развалился черно-белый кот миссис Сазерленд. Иэн развернулся и кинулся обратно в гостиную:

— Что, черт подери, это животное делает в моей…

— Ах да, забыл. Его какой-то рыжий коротышка притащил… сержант Сникерс…

— Дикерсон.

— Сказал, что, если у тебя проблемы с мышами, кот поможет их решить.

— Вот наглец!

— А они есть?

— Кто?

— Проблемы с мышами?

— Да, но…

— Ну так все — они решены.