Трудное время

Слепцов Василий Алексеевич

Кучер говорил девочке, дотрагиваясь до нее трубкою:

– Грушка!

– Мм!
– с неудовольствием отзывалась девочка.

– Это у тебя что?

– Ммм!..

– Что это у тебя?

– Мм-ма-а!
– кричала девочка, хлопая ложкою по горшку.

– Что ты, охальник, к робенку-то пристаешь!
– кричала стряпуха.

В это время вошла Марья Николавна. Кучер встал и спрятал трубку за спину, стряпуха тоже встала и обдернулась. Марья Николавна поклонилась им, посмотрела

вокруг и сказала:

– Как тут пахнет!

Кучер со стряпухою ничего не ответили. Марья Николавна подошла к девочке, погладила ее по голове и спросила:

– Это Груша?

– Грушка-с, - кланяясь, подтвердила стряпуха.

– Мм. Маленькая, - Вполголоса произнесла Марья Николавна, постояла еще несколько минут, взглянула на печку и заметила, что тараканов много.

– Довольно-с, - сказал кучер.

– Вы хоть бы выводили их.

– Выводили-с, - ответила стряпуха.

– Ведь это для себя же, - добавила Марья Николавна.

– Это справедливо, - подтвердил кучер.
– Насчет чистоты ежели.

– Бог их знает. Уж и не знаю, что с ними делать, - говорила стряпуха, с сокрушением глядя на тараканов.

– Варом нет лучше, - заметил кучер, подходя к печке.

Сказав это, он сбросил одного таракана на пол и раздавил его ногою.

– До смерти не любит, как ежели его ошпаришь, - ту ж минуту помирает.

– Ну, да, - рассеянно сказала Марья Николавна.
– А где столяр?
– вдруг спросила она.

– Да никак они там, с Иван Степанычем, скрыпку, что ли то, налаживают, - ответила стряпуха.

– Какую скрыпку? Клетку строют для чижа, - сказал кучер.

– И то, мотри, клетку, а я скрыпку, - поправилась стряпуха.

– В сарае балуются, - добавил кучер.

Марья Николавна вышла на двор и послала кучера за столяром.

Пришел столяр, скинул с головы ремешок и поклонился.

– Послушай, - сказала ему Марья Николавна, - ее можешь ли ты сделать стол?

– Что ж, это можно-с, - подумав, ответил столяр.

– Простой, понимаешь, совсем простой.

– Слушаю-с. А сколь велик будет стол?

– Да вот этак, я думаю.

Она показала зонтиком на земле.

Столяр поглядел и сказал:

– Ничего. Это можно-с.

– И еще две скамейки такие, длинные.

– И это все ничего, бочкa, значит, в наград 2.

– Ну, я это не понимаю.

– Все дюйма полтора толщины доски потребуются, - говорил столяр, показывая два пальца.

После того Марья Николавна прошла во флигель, где жил Рязанов, и велела там очистить одну пустую комнату, всю заваленную разным хламом; а сама отправилась по дороге к селу.

Солнце пекло; она шла скоро, слегка шмыгая платьем, и прищурясь смотрела вперед. Неподалеку от церкви попался ей старый, проживавший в селе

мещанин. Он шел с мельницы, с удочками на плече, и нес на веревочке пескарей.

– Мое вам почтение, сударыня, - сказал он, низко кланяясь.

– Ах, здравствуйте!

– Гулять изволите?

– Да.

– Очень прекрасно-с.

– Вы, кажется, рыбу ловили?

– Что делать, сударыня, - большую охоту имею.

– Семейство ваше как?

– Благодарю моего создателя, - слава богу-с.

– Дети ваши что делают? Старший где?

– Учится-с.

– Где же?

– Комзино село изволите знать? Ну вот-с, в мальчиках у купца в лавочке. Сам пожелал Федю моего у себя иметь, призывает. Приходим.
– Какое, говорю, будет ваше положение?
– а наше положение, говорит, будет вот какое: на первый раз, говорит, мы ему ничего не положим; а там посмотрим, ежели, говорит, будет стараться, тогда что положим.
– Подумали, подумали мы с супругой: что ж, нечeм ему баловаться - вешаться, незамай же он учится. Так и отдали.

– Ну, а младший?

– Материн баловник. Махонький дома пока при матери-с. Тоже учится, родителей утешает.

– Кто же его учит?

– Сама-с.

– И охотно учится?

– Охотник смертный. И тепериче, доложу вам, не то чтобы бить, а даже то есть пальцем не трогаем.

– Как же вы делаете?

– Пряником-с. Пряником, и кончено дело-с. Возьмет это мать в руки пряник. "Ну-ка, говорит, Миша, прочитай богородицу!" и ту ж минуту садится, книжку берет, молитву читает. И так это чудесно мать приучила, занялся; верите ли, в одну неделю всю азбуку понял.

– Вот как. Прощайте!

– До приятного свидания-с.

Марья Николавна пошла дальше. На селе было совсем пусто; старухи, сидевшие у ворот, вставали и низко кланялись ей издали.

Под одним амбаром лежала куча ребятишек, тут же прыгала привязанная за ногу галка. Марья Николавна заглянула под амбар и спросила:

– Что вы тут делаете?

Ребятишки притаились. Она нагнулась еще ниже, поглядела на них - они стали прятаться друг за друга.

– Приходите ко мне ужо, я вам гостинцев дам, - ласковым голосом сказала она им.

Молчат.

– Придете, что ли? Зачем вы галку-то мучите?
– спросила она, не дождавшись ответа.

Из-под амбара кто-то дернул за веревку, галка закричала и, ковыляя на одной ноге, скрылась под амбаром.

Марья Николавна постояла еще немного, вздохнула и пошла. Она остановилась у священнического дома и хотела отворить калитку; на дворе залаяла собака, но калитка была заперта изнутри и не отворялась.

– Кто там?
– недовольным голосом спросил батюшка со двора.

– Это я, Марья Николавна.