Винный склад

Бласко Висенте Ибаньес

— Но можетъ ты въ чемъ-нибудь провинился передъ нею, Рафаэль? Можетъ быть она разсердилась на тебя за какой-нибудь твой легкомысленный поступокъ?

— Нтъ, этого тоже нтъ. Съ тхъ поръ, какъ я полюбилъ твою сестру, я не смотрю ни на одну двушку. Вс кажутся мн некрасивыми, и Марикилья это знаетъ. Въ послднюю ночь, котда я говорилъ съ ней и умолялъ ее простить меня, самъ не зная за что, я спрашивалъ ее, не оскорбилъ ли я ее чмъ-нибудъ, бдняжка плакала словно кающаяся Магдалина. Ей хорошо извстно, что я ни въ чемъ не виноватъ передъ ней. Сама

она говорила: «Бдный Рафаэль! Ты хорошй! Забудь меня, со мной ты былъ бы несчастливъ». И она захлопнула окно передо мной.

Юноша стоналъ, говоря это, въ то время, какъ его другъ задумался.

— Ничего не понимаю. Марикилья порываетъ съ тобой и не иметъ другого жениха. Она чувствуетъ къ теб состраданіе, говоритъ, что ты добрый… Разгадай, кто можетъ, эти гіерогліифы!

Посл долгаго молчанія надсмотрщикъ вдругъ сказалъ.

— Ферминъ, одинъ ты можешь устроить все дло.

Для этого-то онъ и ждалъ его у выхода изъ конторы. Ему извстно, какое онъ иметъ большое вліяніе на сестру. Марія де-ла-Лусъ уважала его сильне, чмъ отца, и восхищалась его знаніями.

— Если ты ей скажешь, чтобы она сдлала, она сдлаетъ. Постарайся смягчить это каменное сердце.

— Хорошо, я готовъ сдлать все, что могу. Повидаю Марикиту, поговорю съ ней о теб. Доволенъ ты?

Рафаэль, вытирая слезы и улыбаясь, спросилъ, когда онъ думаеть идти къ Марикит.

— Завтра. Сегодня вечеромъ мн въ контор еще надо привести въ порядокъ счеты.

— Нтъ, Ферминъ, умоляю тебя спасеніемъ души твоей. Позжай сейчасъ.

И Рафаэль такъ усдиленно сталъ молить его, что Монтенегро уступилъ. Раннимъ вечеромъ Ферминъ отправился въ Марчамало, сидя верхомъ на круп лошади Рафаэля, которую тотъ бшено пришпоривалъ. Оба они спшились на постояломъ дворик по большой дорог, вблизи виноградника.

— Я подожду тебя здсь, — сказалъ надсмотрщдикъ.

Но Ферминъ объявилъ, что онъ переночуетъ на виноградник, и пусть Рафаэль прізжаетъ за нимъ на другой день утромъ.

Когда сеньоръ Ферминъ увидлъ, что идетъ его сынъ, онъ нсколько тревожно спросилъ, не случилось ли что въ Херес.

— Ничего, отецъ.

Пріхалъ онъ переночевать сюда, такъ какъ его отпустили изъ конторы, гд у него въ этотъ вечеръ не было работы. Радуясь посщенію сына, старикъ все же не могъ отдлаться отъ безпокойства, высказаннаго имъ, когда онъ увидлъ сына.

— Я подумалъ, увидавъ тебя, что въ Херес дла плохи; но если и ничего еще тамъ не случилось, то скоро случится. Сидя здсь, мн все извстно; я имю друзей на другихъ виноградникахъ, которые сообщаютъ мн о намреніяхъ забастовщиковъ.

И приказчикъ разсказалъ сыну о большомъ митинг работниковъ, который долженъ состояться на слдующій день на равнин Каулина. Никто не знаетъ, кто давалъ приказаніе, до изъ устъ въ уста распространился призывъ по горамъ и селамъ, и многія тысячи человкъ соберутся вмст, даже работники изъ окрестностей Малаги, — вс т, которые занимались поденщиной въ округ Хереса.

— Настоящая революція, сынъ мой! Всмъ руководитъ

молодой человкъ, прізжій изъ Мадрида, котораго прозвали Мадриленьо. Онъ проповдуетъ объ убійств богатыхъ и распредленіи между бдными всхъ сокровищъ Хереса. Народъ точно обезумлъ: вс уврены что завтра они побдятъ и что нужд наступитъ конецъ. Мадриленьо прикрывается именемъ Сальватьерра и будто бы дйствуетъ по его приказанію; и многіе утверждаютъ, точно сами видли его, что донъ-Фернандо скрывается въ Херес и явится, лишь только начнется революція. Что ты скажешь на это?

Ферминъ съ недоврчивостью покачалъ головой. Нскольо дней тому назадъ Сальватьерра писалъ ему, но не выражалъ намренія вернуться въ Хересь. Ферминъ сомнвается въ его прізд туда. Притомъ, онъ считаетъ неправдоподобнымъ это намреніе возстанія. Надо думать, что это лищь одна изъ многихъ ложныхъ тревогь, распускаемыхъ доведенными до отчаянія голодными. Было бы безуміемъ попытаться овладть городомъ въ то время, какъ тамъ войско.

— Вы увидите, отецъ, что если и состоится собраніе въ Каулин, то все ограничится лишь криками и угрозами, какъ во время собраній въ деревняхъ. A относительно донъ-Фернандо не безпокойтесь. Я убжденъ, что онъ въ Мадрид. Онъ не такой сумасшедшій, чтобъ вмшаться въ нелпость, подобную этой.

И я думаю такъ же, сынъ мой; но во всякомъ случае завтра постарайся держаться дальше отъ этихъ безумцевъ, если они дйствительно вступятъ въ городъ.

Ферминъ смотрлъ во вс стороны, ища глазами свою сестру. Наконецъ, показалась Марія де-ла-Лусъ, она улыбалась Фермину и осыпала его возгласами радостнаго удивленія, Юноша внимательно взглянулъ на нее. Ничего. Еслибъ не разговоръ съ Рафаэлемъ, онъ не могъ бы на лиц ея уловить признаки горя.

Прошло боле часа, и Ферминъ все еще не могъ говорить наедине съ сестрой. По пристальнымъ взорамъ, устремленнымъ на нее братомъ, двушка, казалось, угадывала нчто изъ мыслей. Она то блднла, то краснла.

Сеньоръ Ферминъ спустился внизъ съ холма виноградника, идя навстрчу погонщикамъ, прозжавшимъ по большой дорог. Это были друзья и ему хотлось узнать отъ нихъ кой-что о предполагавшемся завтрашнемъ собраініи.

Оставншись одни, братъ и сестра обмнялись взглядами среди тягостнаго молчанія.

— Мн надо поговорить съ тобой, Марикита, — сказалъ, наконецъ, юноша тономъ ршимости.

— Говори, Ферминъ, — отвчала она спокойно. — Увидавъ тебя, я поняла, что ты пріхалъ съ какой-нибудь цлью.

— Нтъ, я не буду говорить здеь. Отецъ можетъ вернуться, а то, о чемъ намъ съ тобой нужно переговорить, требуетъ времени и спокойствія. Пойдемъ, прогуляемся.

И они направились внизъ сь холма, по спусау, противоположному большой дорог, сзади башни. Марія де-ла-Лусъ нсколько разъ хотла остановиться, не желая идти такъ далеко. Ей хотлось поскорй выйти изъ тревожной неизвстности. Но братъ не соглашался начать разговоръ, пока они не покинутъ виноградника Дюпона, гд отецъ ежеминутно можетъ встртиться съ ними.