Эти несносные флорентийки
Шрифт:
— Вулкан проснулся! Вулкан проснулся!
Вдове Бутафоччи едва перевалило за сорок. Это была крупная и красивая брюнетка, обладающая всем, что могло привлечь мужские взгляды. Она прямо-таки скатилась с лестницы, подобно циклопу, расталкивая ошеломлённых соседок, чтобы, пролетев остаток пути, угодить прямо в руки сына консьержки, здорового увальня восемнадцати лет, осчастливленного такой удачей. Под суровым взглядом своей матушки мальчик попытался нежно освободиться от прекрасного груза, слегка его придавившего. Что касается вдовы, то, находясь в критическом состоянии, она не вполне отдавала себе отчёт в непристойности
— Альма, что это на вас нашло?
— Вулкан! Я видела, как раскачивалась люстра, и я слышала глухой удар, который, должно быть, исходил из недр земли!
Конечно, не только в Вероне боятся землетрясений, но тем не менее некоторый ужас проник в сердца присутствующих, только отец Маниакарне, отставной служащий гражданской богадельни, торжествующе заметил:
— Ma que! На мой взгляд, вулкан скрывается в тех, кто носит юбки, вот что!
Ему ответили молчанием, подчёркивая тем самым, что он пошляк и противный человек. Он пожал плечами и удалился к себе, заявив громким голосом, что все женщины одна глупее другой и что он благодарит небо за то, что оно оставило его холостяком. Консьержка, считавшаяся женщиной с головой, заявила:
— Вы знаете, Альма, вулканов не так уж много у нас.
— Я слышала! Говорю вам, что я слышала!
— А теперь вы слышите что-нибудь?
Вдова постаралась утихомирить биение своего сердца, прислушалась и жалобно заключила:
— Нет.
— Ну вот видите!
— Но этот шум и качающаяся люстра?
— Это наверняка ребята Тарчинини.
Сын консьержки заметил, что в этот час никто из отпрысков Джульетты и Ромео ещё не возвратился из школы. Все переглянулись, и другая жилица, синьора Тестамино, решилась сказать:
— Может быть, случилось какое-нибудь несчастье с Джульеттой? Смерть непредсказуема!
В гробовом молчании консьержка достала свои ключи и направилась вверх по лестнице, скомандовав маленькой процессии читать молитву. Перед дверью Тарчинини все застыли, консьержка несколько раз постучала в дверь и, не получив ответа, заручилась одобрением остальных, прежде чем просунуть ключ в замок. Они на цыпочках проникли в квартиру, позвали шёпотом синьору Тарчинини, потом повысили голос, но результат был тот же. Бросив взгляд в гостиную, вдова Бутафоччи испустила крик. Все поспешили туда. То, что она посчитала землетрясением, оказалось полной женщиной, распростёртой на полу, падение которой и заставило качаться люстру в нижней квартире. Заломив руки, Тестамино захныкала:
— Господи Боже мой! Она мертва! Что станет с детьми! А с доном Ромео? Он может покончить с собой или же умрёт от горя.
Вдова высказала своё мнение:
— Она была доброй христианкой... немного шумной... но там, где она теперь, бедняжка, шум никому не помешает.
Консьержка подвела итог чувствам всех жильцов.
— Замечательная женщина, делавшая честь этому дому.
После вынесения такой достойной уважения характеристики она упала на колени возле тела, за ней последовали Бутафоччи и Тестамино. Все трое начали заупокойную молитву, но этот нечестивец, Маниакарне, влекомый извращённым любопытством, вышел из своей квартиры, чтобы вмешаться, куда его не просят, и иронично заметил:
— Чем читать молитву, дали бы лучше ей чего-нибудь выпить. Она так же мертва, как и мы с вами. Видите её грудь? Можно сказать, два
Сконфуженным плакальщицам пришлось вернуться к действительности — Джульетта была всего лишь в обмороке. Они заставили её выпить немного граппы и, объединив усилия, усадили в кресло. Когда же законная супруга Тарчинини пришла в себя, они осыпали её вопросами:
— Ma que! Джульетта, у вас что-нибудь с желудком, да?
— Может, сердце вас подводит?
Коварная Бутафоччи намекнула:
— Вы должны быть осторожней, донна Джульетта... в вашем возрасте подобное происшествие не означает ничего хорошего!
Больная строго взглянула на нахалку:
— Мой возраст! Что значит в моем возрасте? Ma que! Послушать её, так можно подумать, что я жила ещё во времена Гарибальди!
Консьержка, чтобы восстановить тишину, задала вопрос, который все ожидали.
— Но, наконец, донна Джульетта, что же с вами случилось?
Подбородком возлюбленная Ромео указала на смятое письмо, лежавшее на полу. Тестамино подняла его, и консьержка уже принялась читать, но синьора Тарчинини остановила ее:
— Не читайте, Серафина, это интимные вещи! Посмотрите только, что малыш добавил к папиному письму.
Консьержка громким голосом начала читать.
«Моя дорогая мама, должен тебе сказать, что вчера вечером на лестнице обнаружили труп. Мужчина убит из револьвера. Папа сказал, что должен найти убийцу, а я буду ему помогать. Здесь все ссорятся. Очень весело. Мы с папой хорошо ладим с той дамой, почти голой, которая живёт напротив нас...»
На этом моменте письма консьержка взглянула на вдову Бутафоччи и Тестамино, которые очень смутились, в то время как этот ужасный Маниакарне не нашел ничего лучше, как заметить:
— Он всегда был падок до красивых девушек, этот чёртов Тарчинини!
Все притворились, что не слышали его. Серафина продолжала:
«... Я покидаю тебя, дорогая мама, чтобы отправиться на поимку преступника. Целую тебя и поцелуй за меня Ренато, Дженнато, Альбу и Розанну, но не забудь сказать Розанне, что если она будет трогать мою железную дорогу, то я устрою ей взбучку, когда вернусь. Твой любящий сын Фабрицио Тарчинини.
Р. S. Если нас с папой убьют, тебе дадут знать, и тогда ты отдай мой поезд Розанне».
Пока Тестамино заливалась слезами, Джульетта воскликнула трагическим голосом:
— Может быть? у меня уже нет ни мужа, ни сына!
Мерзкий Маниакарне ухмыльнулся:
— Мужа всегда можно найти, а уж детей-то наделать... а?
Но его не услышали, так как Джульетта, находясь в пророческом экстазе, разразилась проклятиями:
— Каково! На протяжении тридцати лет вы доверяете человеку! В течение тридцати лет вы посвящаете себя ему! Вы рожаете ему bambini, каких нигде больше не найдёшь, и что он вам даёт в благодарность? Он бегает за девчонками, которые прогуливаются нагишом и не боятся выставлять свои мерзости перед мальчиком, чтобы развратить его! Не удовлетворившись этим, он ещё носится с какими-то убийцами, водя за собой моего мальчика! Не иначе как он хочет избавиться от моего Фабрицио, в противном случае он не поступал бы так! Впрочем, он никогда не любил этого ребёнка! Он всё время воображал, что это не его ребёнок, а моего кузена, жандарма Роверетто! Позор! Своего кузена я не видела семь лет до того, как родился Фабрицио!