Любовь одна – другой не надо
Шрифт:
Я вот точно нет — горбатого одна могила исправит, все мои косячества всегда со мною рядом! Я с ними как-то сжился, довольно трудно отпустить то, что представляет из себя твою сушенную индивидуальную изюминку!
— Такие подробности, отец…
— Ты только не проболтайся за кружкой пива, а то не сносить мне головы, потом и Гале влетит за то, что делилась огромным любовным горем на моем плече, да и маму может рикошет найти. Мы там все знатно куролесили.
Брат есть брат, Максим! И ты, действительно отличный парень, однозначно отрабатываешь должок той самой родственной единицы, готовой ради младшей
— Отец, я ведь не против Гриши…
— Да понял я, что ты чересчур болеешь за сестру. Только помни, что она уже не маленькая девочка, а женщина с огромным пузом, в котором Велихов хранит свое драгоценное зерно.
— Пап, звучит, как игла с кончиной в том яйце, которое, как известно, в криволапой утке, которая в том в зайце, а заяц, как водится, в кованном сундуке, а Велихов — жуткий Кащей Бессмертный, неосторожно показавший тот дуб, на котором кладовая его драгоценной жизни покоится, раскачиваясь, на чугунных, практически якорных, цепях, а кот-Баюн, курсирующий по железным звеньям, русалку сально щупает, да смешливые истории рассказывает.
— Про Кащея тоже там особо не заворачивай, на всякий случай. Поостерегись! Все-таки мордой, да и фактурой в целом, Гришка знатно вышел. Погнали, Зверь? — поворачиваю лицо к пассажиру, ухмыляюсь и не глядя в лобовое, завожу двигатель, одной рукой, словно дирижер, суфлируя урчащие пониженные обороты вхолостую работающего мотора.
— Ага, — Макс оглядывается по сторонам, а затем выбрасывает мне свою руку для лихого удара.
Вот таким он мне больше нравится! У старшего сына есть одна хорошая черта — парень не только слишком социальный, но еще и быстро забывающий, добрый и отходчивый. Вернее… Я так считаю, не уверен, если честно. Совсем нет настроения вспоминать, что он вытворял несколько лет назад со своей жизнью, по-бабски обидевшись на недопонимание с единственной Надеждой. Но, слава яйцам, Макс проснулся и принял правильное решение, женившись на дочери того самого Андрея Прохорова, который очень неуклюже просил руки моей сестры, сидя в кабинете заместителя начальника все той же Седьмой пожарной части…
— Где он? — рассматриваю закрытые наглухо подъездные высокие автоматические ворота. — М?
— Сейчас придет или прибежит, — Макс сбрасывает звонок на своем мобильном телефоне. — Гриша бегает, отец, так исторически сложилось. Он у нас неистребимый пан-спортсмен. Круги наш адвокатишка наматывает по асфальту городской набережной. От инфаркта в сторону инсульта кроссом чешет.
— Чего-чего? — глушу мотор и откидываюсь на своем кресле. В боковые зеркала наблюдаю, как подбирается алеющий спецтранспорт с пикантным презентом для будущего папаши. — Бегает? Это что еще такое? К марафону готовится?
— Велихов помешан на беготне, отец. Такой себе правильно неправильный здоровый образ жизни у Григория.
— Он же курит, — хмыкаю и кивком головы фиксирую в зеркалах торможение сопровождающей нас пожарной машины.
— Ну, так он еще и не трезвенник, пап, и к тому же, кофе галлонами глушит. Но трусца у Гришеньки всегда в приоритете, в любой день недели и при любой погоде.
— Ну да, ну да, а юридическая жопа вольготно на двух машинах развалилась. Я думал, что он вообще ходить
— Машина, правда, хороша? — Макс игриво мне подмигивает. — Я знал, что тебе понравится, — как сопливая девчонка, подхихикивает.
Охренеть как! У меня с этим цветом вообще-то не совсем приятные ассоциации. Годы строгого исполнения нормативов и отечественный снежный УАЗ отложили в памяти одни лишь тягостные воспоминания с Уставной, рабской, адской службой. И потом, Велихов — мужик, мог бы и не яркий цвет для своей персоны выбрать. Ладно, похрен! Белый, не салатовый и не голубой. С последним тоном у меня вообще разговор отдельный и весьма короткий. Этот чертов цвет морской волны, «мокрой» воды, льда и снега… И вот опять я про Уставную службу вспомнил!
— А что?
Его водилу по полученным увечьям окончательно отпустило лишь через десять дней после эпической смертельной битвы на объездной дороге. Велихов несколько раз навещал парня — был у него дома с идиотской попыткой вручить шоферу деньги в качестве моральной и физической взятки-компенсации. Я тому свидетелем случайно оказался, когда с несколько иной целью приперся проведать отлупленного взбешенным олухом простого пацана от бачка с солярой.
— Отменная лошадка, папа.
— Особенно расцветка, — судорожно вздрагиваю.
— Вон он, — сын тычет пальцем, указывая через лобовое вперед на спешно приближающуюся фигуру в спортивной форме.
— Ему погода нипочем? — отстегиваю ремень, снимаю телефон, открываю свою дверь.
— Здоровье прежде всего. Погода — дело наживное и очень… Очень-очень непостоянное!
А! Ну-ну! Воспитанный, пунктуальный, педантичный и на финал… Волевой и дисциплинированный. Да уж, Наталья Юрьевна, не каждой девочке так повезет. Все больше убеждаюсь в том, что доченька случайно вытянула суперприз в весьма… Богатой упаковке!
Увеличивая шаг, Велихов приближается к нам с Максимом, выбравшимся из моей машины.
— Добрый день, Юрий Николаевич, — первым протягивает руку, но все же держится как будто в стороне. — Что-то случилось? — через мое плечо подмечает красную специальную машину и группу служивых братков, всей ватагой выбравшихся из автомобиля. — Пожар?
— Все нормально, Гриш. Кое-что привезли. Возражать не будешь? — киваю головой назад, показывая, что груз находится как раз в той напрягающей сознание обыкновенных людей машине.
— А что там? — бросает быстрый взгляд на Макса, который подходит к Велихову как будто сзади.
— Тебе понравится, Гришаня! — сын сильно хлопает друга по спине, вызывая его движение слегка перед, а затем, уложив обе ладони Велихову на плечи почти заскакивает последнему на горб. — В дом пригласишь или здесь держать гостей намерен? — задает ему вопрос, а мне с кривой ухмылкой подмигивает.
Не отрицаю! Я, конечно же, хотел бы посмотреть, чем этот одинокий рейнджер здесь живет и промышляет. Судя по рассказам Максима, там внутри творится нечто невообразимое. Предпочитаю на все иметь свое собственное мнение и не полагаться на слухи, домыслы и сплетни, распространяемые нашим сверхкультурным мудрым социумом.