Время жнецов

Паутов Вячеслав

В самом начале восьмидесятых монаршее внимание коснулось и полиции, сыскной в том числе — высочайшим повелением должность главного полицейского столицы — обер-полицмейстера Санкт-Петербурга была упразднена. С того времени уголовный сыск подчинялся Департаменту полиции Министерства внутренних дел Российской империи, а сыскные отделения входили в состав полицейских участков.

С лета 1884 года Департамент полиции Министерства внутренних дел возглавлял Пётр Николаевич Дурново. Но сам Пётр Николаевич в будущем не смог бы стать министром внутренних дел без прямого вмешательства деятельного императора, который сам представлял собой смелую, настойчивую и твердую натуру, крепкую и целеустремлённую личность. Потому Дурново смог статьал шефом Департамента полиции только при таком монархе, как Александр III. Что касается политики, то Дурново исполнял лишь то, что ему указывал сам император, старался со всеми ладить и собственных

инициатив не проявлял. В административной части управления Департаментом полиции МВД он опирался только на своих помощников-фаворитов, а не на дельных советчиков и добросовестных исполнителей. Несмотря на доверие императорской семьи, в столице Дурново не пользовался ни авторитетом, ни уважением как в среде высших чиновников, так и среди столичной общественности. Любое необходимое и полезное начинание, реформа или нововведение, прежде всего, требовали инициативы, аргументированного собственного мнения, умения и желания его отстаивать ради общего блага, но ни того, ни другого у Ивана Николаевича не было — он, скорее, демонстрировал обязанности директора департамента, чем по-настоящему их исполнял. К этому нужно добавить, что Дурново отличался крайней злопамятностью и не чурался сведения личных счётов, используя высокое положение. Зачастую Пётр Николаевич поступал, как придворный шаркун, а не как человек, исполняющий обязанности главного полицейского всей Российской империи.

Последним столичным обер-полицмейстером, а теперь и градоначальником служил Пётр Аполлонович Грессер, деятельный и всегда радеющий о состоянии полиции человек. Будучи петербургским градоначальником Грессер провёл серьёзную реорганизацию полиции, пожарной охраны, упорядочил извозный промысел. При его участии в Санкт-Петербурге строилась Центральная одиночная тюрьма «Кресты», появилось электрическое освещение части Невского проспекта. Ни до Грессера, ни после него столица не имела подобной по энергии и здравомыслию личности градоправителя. И чего греха таить, обеспечивая общественный порядок и криминальную безопасность столицы, новый градоначальник сразу столкнулся с неприятным феноменом: многие необходимые начинания Грессера всегда сталкивались с косностью позиции начальника-директора департамента Министерства Внутренних дел Дурново, что откровенно вредило общему делу высоких государственных чиновников. На свои преобразовательные проекты, относительно города и полиции, Грессер очень часто слышал безосновательные отговорки Дурново: «Государь мне об это ничего не говорил» или «Государь точно будет против, у него другие первостепенные планы». Будучи градоначальником, Грессер в душе оставался обер-полицмейстером, а вот Дурново так и не стал настоящим руководителем Департамента Министерства внутренних дел всей Империи, чей труд оказался бы ей хоть чем-нибудь полезен.

Указом от 12 мая 1887 года вводилось новое штатное расписание Санкт-Петербургского градоначальства и Санкт-Петербургской городской полиции, которое считалось действующим с 1 января 1887 года. Теперь штат сыскной полиции составлял:

Начальник сыскной полиции: жалованья — 2000 рублей, столовых денег — 1000 рублей, квартира предоставлялась натурой, разъездных денег — 800 рублей. Классный чин по должности VI, коллежский советник.

Помощник начальника сыскной полиции: жалованья — 1000 рублей, столовых денег — 500 рублей, квартирных денег — 500 рублей, разъездных денег — 500 рублей. Классный чин по должности VII, надворный советник.

2 чиновника сыскной полиции по особым поручениям 1-го разряда: жалованья — по 800 рублей, столовых денег — по 500 рублей, квартирных денег — по 300 рублей, разъездных денег — по 400 рублей. Классный чин по должности VIII, коллежский асессор.

2 чиновника сыскной полиции по особым поручениям 2-го разряда: жалованья — по 600 рублей, столовых денег — по 400 рублей, квартирных денег — по 200 рублей, разъездных денег — по 300 рублей. Классный чин по должности VIII, коллежский асессор.

Полицейских надзирателей, в том числе и сыскных агентов:

До 25 авгентов первого разряда: жалованья — по 800 рублей. Классный чин по должности XIV, коллежский регистратор.

До 25 агентов второго разряда: жалованья — по 700 рублей. Классный чин по должности XIV, коллежский регистратор. Но эти штаты были многочисленными и полными лишь на бумаге. Тем более, что они касались всей полицейской службы столицы. Основных же рабочих единиц уголовного сыска в реале оказалось намного меньше. И к тому было, как минимум, две причины: низкое, по столичным меркам, содержание, невозможность ускоренного карьерного роста — чтобы пройти чиновничий путь от XIV до VIII класса, обеспечивающего личное дворянство, нужно было оставаться живым и здоровм 28 лет. Ряды сыскных агентов зачастую пополнялись отставными военными: эти люди знали дисциплину, свободно обращались с оружием, многие

из них были участниками боевых действий, и начинали службу в Сыскной уже не с XIV класса.

Притерпело изменения и делопроизводство — деятельность профессиональных юристов, "собирающих" и оформляющих уголовные дела, готавящих даказательную базу для предачи на этап следствия и суда. Сыскная полиция следствием не занималась. Делопроизводитель: жалованья — 700 рублей, столовых денег — 360 рублей. Классный чин по должности VII, надворный советник.

Старший помощник делопроизводителя: жалованья — 600 рублей, столовых денег — 400 рублей, квартирных денег — 300 рублей. Классный чин по должности VIII класс, коллежский асессор.

2 младших помощника делопроизводителя: жалованья — по 400 рублей, столовых денег — по 200 рублей, квартирных денег — по 240 рублей. Классный чин по должности IX, титулярный советник.

Журналист, он же архивариус: жалованья — 400 рублей, столовых денег — 200 рублей, квартирных денег — 180 рублей. Классный чин по должности IX, титулярный советник.

Нижние и самые многочисленные полицейские чины Санкт-Петербурга городовые — стражи покоя улиц и площадей, в зависимости от выслуги, имели годовой оклад до 180 рублей, к этой сумме ежегодно добавлялись ещё 25 — на поправку обмундирования и снаряжения. В то время как квалифицированные заводские рабочие получали годовое жалование в 300 рублей. Но, возвращающегося с работы трудягу, от поползновений преступного мира, подвергая свою жизнь опасности, защищал и выручал из беды тот самый городовой. Чего греха таить, основным оружием которого являлся сигнальный свисток. Слева на поясном ремне висела шашка, но ей от пули преступника не прикрыться, не спастись. В 1880 г в городском полицейском обиходе появились «Смит-Вессоны», но до сих пор не все городовые ими обеспечивались. Работая посменно, одна смена передавала оружие другой, и лишь у Сыскной оно было личным. Криминальный элемент теперь стрелял чаще, чем орудовал ножом.

Уголовной сыскной полицией в это время руководил, уже третий с перерывами срок, знаменитый на всю Россию сыщик Иван Дмитриевич Путилин. Сорок лет противостояния ворам и убийцам наделили Путилина бесценным опытом работы с уголовным контингентом. И опытом этим Иван Дмитриевич пользовался ежедневно. Даже став начальником-администратором, Путилин никогда не переставал быть сыщиком. В полицейских кругах, да и далеко за их пределами, не один десяток лет живо пересказывались дела, раскрытые с его непосредственным участием: дело братьев фальшивомонетчиков Пуговкиных, дело по изобличению и поимке убийц австрийского военного атташе князя Людвига фон Аренсберга, дело о злоупотреблениях в изготовлении и торговле золотыми и серебряными изделиями.

Кто из сыскных, хоть немного знал Путилина, обязательно слышал от него напутствие для розыска уголовных преступников: «Для того, чтобы полиция и сыск успешно боролись с криминалом, нужно лучше и глубже знать его изнутри — тут вам и карты в руки. Замечу, что у преступников в отношении полиции таких возможностей нет». Иван Дмитриевич был первым российским сыщиком, познавшим жизнь уголовного мира изнутри — актёрские способности и талант перевоплощения позволяли ему внедряться в уголовную среду и длительное время существовать в ней нераскрытым. Коллеги искренне восхищались криминальном чутьём Путилина: тот мастерски проникал в воровские притоны и самые потаёные уголки бандитских «лёжек», маскируясь под чумазого чернорабочего, замызганного оборванца или отвратного бродягу, в два счета вычислял убийц и воров.

Однако, сам Путилин всегда выступал против любого насилия в отношении задержанных, считая такие методы звериными, а не людскими. «Полицейский подобен пастуху, охраняющему стадо от волков и других хищников, но хорошо исполняя своё дело, должен оставаться человеком, ни в коей мере не уподобляясь зверю. Роясь в грязи преступлений и задыхаясь от мерзкой вони мира убийц да воров, служитель закона, прежде всего, сам чтит этот закон, требующий от него в любых обстоятельствах оставаться человеком с верой в то, что закон призван быть щитом от стороннего насилия и мерой поступков его стражей, главной моралью для его служителей. Тяжело? Невозможно? Но я так живу уже сорок лет и другого подхода к правосудию не вижу» — очень часто повторял Иван Дмитриевич тем, в ком улавливал готовность перейти эту тонкую грань человеческого облика. И это была отнюдь не похвальба, а след профессионального опыта и давно сформировавшаяся позиция отношения к преступникам. Своё первое преступление, к слову сказать, в отношении себя самого, ещё не будучи сыскным, Путилин раскрыл с кастетом и револьвером в карманах, но так и не воспользовался оружием — оно ему просто не понадобилось, таким быстрым и убедительным оказалось это задержание. Уже в бытность шефа Сыскной Иван Дмитриевич лично контролировал правомерность и необходимость каждого применения оружия своими подчинёнными.